Отцы и дети в формате Биеннале

Конкурсная программа спектаклей "Биеннале театрального искусства" перевалила через экватор, собирая полные залы зрителей и усиливая любопытство практиков и журналистов, открывающих новые имена режиссеров, поскольку в фестивальной афише представлены спектакли молодых постановщиков, приходящих на смену уже известным мастерам.

Автор фото: Екатерина Цветкова Мастерская Петра Фоменко "...Души". Режиссёр - Фёдор Малышев Художник по костюмам - Павел Каплевич

Кто-то из них уже оторвался от пуповины, связывающей с любимым мэтром, пошел своим путем, кто-то еще находится под впечатлением от полученных уроков, придерживаясь установленных правил игры в театральном коллективе, с которым свела судьба. Так или иначе всегда интересно наблюдать, как из разбросанных временем осколков собирается спектакль, созревает зерно нетривиального замысла и потом не прорастает из-за производственных проблем, привычных штампов и актерских амбиций.

Как и следовало ожидать выбор номинантов Биеннале вызвал немало споров в театральной среде. Но это и не удивительно, поскольку прийти к единой оценке в определении "свалившихся на голову" талантов почти невозможно, а то, что Минкульт дал деньги еще на один театральный фестиваль – так этому надо только радоваться, и не строить козни. Тем не менее, я догадываюсь почему определенная часть критиков подвергла остракизму свежеиспеченный проект.

В конце 2016-го года петербургский театральный журнал выпустил книгу "Молодая театральная режиссура ХХ1 века", где были собраны творческие портреты молодых режиссеров уже заявивших о себе на разных фестивалях и в центральной прессе. А теперь представьте: ни один из них, кроме Николая Кобелева не вошел в шорт-лист Биеннале. Тут есть от чего обидится…

Конечно жаль, что устроители фестиваля не смогли привезти из Новокуйбышевска "Короля Лира" Дениса Бакурадзе, но "Чук и Гек" Михаила Патлатова из "Александринки", открывшего дверь в политический театр, "Души" Федора Малышева, представившего фантасмагорию гоголевских типов и продолжившего "легкое

дыхание" ушедшего из жизни Петра Наумовича Фоменко в его Мастерской, "Гроза" Уланбека Баялиева на Новой сцене Вахтанговского театра, в какой-то мере напомнившей мне другую "Грозу" 2009-го года Льва Эренбурга, такую же страстную и креативную, и, наконец, "Письмовник" Мастерской Григория Козлова в постановке Наталии Лапиной, сумевшей перевести метафизический роман в письмах в условный мир мифического трамвая, доставляющего пассажиров в те места, где хотелось остановить мгновенье, прекрасное или причиняющего боль. Три часа сценического времени пролетели незаметно, потому что зрители оказались не просто свидетелями, а соучастниками романа в письмах, который не заканчивается после гибели главного героя Володи на войне, ибо память его возлюбленной Саши навсегда зашифровывает облик любимого человека.

Надо сказать, театры по - разному реагируют на новую поросль режиссеров. РАМТ Алексея Бородина занимает первое место среди равных по количеству приглашенных молодых режиссеров, и труппа уже привыкла к тому, что ее "зовет в даль светлую" новый экспериментатор. На этот раз Егор Равинский позвал артистов в мир Александра Островского, предложив им, сыграть в ярких красках историю банкрота, перехитрившего самого себе и оставшегося "с носом". Анатолий Шульев в "Маяковке" под руководством Миндаугаса Карбаускиса не стал "изобретать велосипед", и пошел по пути достоверного психологического театра, соединив в "комедии одержимости" мелодраму и водевиль, хорошо понимая, что Светлана Немоляева оправдает любой жанр и поведет за собой свою талантливую внучку Полину Лазареву.

Бывает так, что при смене актерской профессии на режиссерскую происходят разные нестыковки, повторы уже известного, а "езда в незнаемое" превращается в схему, ничего не говорящих символов и знаков. Что, на мой взгляд, и произошло с ведущим актером Казанского русского драматического театра имени Качалова Ильей Славутским, решившим поставить гоголевскую "Женитьбу" в стиле художественного перформанса. Ну, что ж, как говорится: "Флаг ему в руки", только Николай Васильевич Гоголь отомстил начинающему режиссеру.

Говорят, Свердловский академический театр 80 лет не показывал свои спектакли в Москве. Болельщики из Екатеринбурга, заполнившие зал, старались всеми силами поддержать молодого режиссера Дмитрия Зимина, решившего изобразить конфликт двух поколений в "Отцах и детях" Ивана Тургенева, как вечный процесс тектонических сдвигов при стыковке разных поколений, не желающих и слышать о консенсусу. Но режиссера подвели притянутые за уши "новации". Как-то – танцы на балу у губернатора в стиле репа, большое зеркало, отражающее обнаженную спину графини Одинцовой в сцене объяснения с нигилистом Евгением Базаровым, признающем химический состав любви, но не духовную жажду единения. А в это время – в усадьбе Кирсанова пили чай из чашек без блюдец, глава дома Николай Петрович, играющий на виолончели, принимал гостей в домашнем халате, и дрожал над служанкой Фенечкой, родившей ему на старости лет сына. Дмитрий Зимин хотел избавиться от стереотипов при постановке классики, но не заметил, как они поглотили его и артистов, играющих в привычной манере характерных героев.

Впрочем, на этом фестивале никто не призывал молодых режиссеров сдавать экзамен на мастерство. Скорее всего они представляли тот разнообразный калейдоскоп постановщиков, которым предстоит развивать и совершенствовать русский театр, где бы он не находился в столице или в провинции, а также вопреки безумной рыночной экономики, образовывать публику, чтобы она не превратилась "В Иванов, не помнящих родства".